Конференция Горана Вишнича

"Все правильно! Мы все делаем правильно! Это на уроках можно было сомневаться, а сейчас не время!" - Давид метнул кинжал.
Было раннее утро, все еще спали, даже Спартак, который обычно вставал первым, и, когда был в хорошем настроении, будил друзей, иногда довольно глупо , ребячливо. Однажды вылил на спящего Ганника ведро воды. Все смеялись, когда молодой фракиец вскочил, хватаясь за оружие, завертелся в поисках врага, и как потом офыкривался, тряся мокрыми волосами.
Но этого больше не было. Вообще, смех звучал все реже. "Да нет же, мы в чем-то не правы, что -то было не так!" - иудей вытащил кинжал из ствола, отошел и метнул снова.
После того, как Спартак был провозглашен вождем, отряд двинулся дальше. "На РИм! На Рим!" - скандироавли гладиаторы, и даже многочисленные дети, толком еще не умевшие говорить, подхватывали "На Им!" "На Им". Спартак сказал, что еще не время, а вот показать римлянам, с кем они имеют дело - можно и нужно. И повел всех к Помпеям. Завидя город, Крикс обрадовался, поднял ркуку с мечом вверх и заорал, что сейчас он покажет этим зажравшимся ублюдкам! Тогда Спартак смог остановить галла. Да, у города не было стен, их приказал разрушить римский диктатор, Луций Корнелий Сулла, тот, что воевал с Гаем Марием. Ну и народ! Да они готовы друг друга перерезать!
Крикс успокоился и согласился со Спартаком, что не стоит идти в город, пока не стоит. Но рядом было много загородных домов. В один из них и направились гладиаторы.

Женщины и дети остались в соседнем лесу, а мужчины, вдохновленные короткой речью вождя о том, что "там, за стенами виллы, римляне жрут и пьют, не подозревая о том, что им грозит ", ринулись вперед с фанатичным блеском в глазах.
Как и первую, это виллу некому было защищать. В считанные минуты рабы разбежались, хозяин, осыпавший грабителей бранью, был убит, и его жена, выбежавшая на порог, воздевая руки и призывая проклятья на голову варваров, тоже погибла.
Двор наполнился блеяньем, ржанием и мычанием - гладиаторы выводили скот.
Не успевшие убежать пожилые рабыни плакали.

И тогда Давид увидел Спартака. И растерянность в его глазах, даже страх. Да, что-то не так. Но другие...с каким остервенением, с каким наслаждением они грабили и убивали!
"Ради этого мы стали свободными, Давид?" - Спартак подошел к иудею. "Ты всегда все знаешь. Скажи мне - это свобода? Свобода убивать?" "А разве ты сам не хочешь отомстить?" - тихо спросил Давид. "Хочу! Я ненавижу их всех! Знаешь, до того, как попасть сюда, а был...это даже .... что мы делали....там...в Египте...ты не знаешь, тебе повезло...Видишь, видишь вон те золотые кубки?" - фракиец указал на гору золотой посуды, сваленную на расстелянном на земле плаще, - ты знаешь, сколько это стоит? Как десяток рабов из каменоломни. Мы умирали сотнями, Давид! Сотнями, только бы эти твари могли есть из золотой посуды! " Спартак с ненавистью пнул ногой гору золота. "Нам это положено! Мы это заработали! Ты не согласен? А вон, бык. Видишь? Такой бык стоит дороже десятка рабов, знаешь? Я не говорю о нас, о гладиаторах. Мы стоим дорого! Не каждый может позволить себе такую дорогую игрушку! - он усмехнулся, и лицо его было страшно, - А есть и такие, кто кичится своей ценой! Слыхал, как вчера ругались двое, забыл, как их зовут. Нет, не слыхал? Один говорил, что стоит целых две тысячи сестерциев, тогда как того, другого, хозяин обменял на пса! " - Спартак сплюнул.
"Когда они пересанут так говорить, то перестанут быть рабами. Моим предкам потребовалось сорок лет".

- Сорок лет, чтоб понять простые вещи? - Спартак схатился за голову - Сорок лет! Ну почему, почему так ...да, я хочу отомстить, им всем, они все виноваты! Я хочу уничтожить этот мир, Давид!
- Ты думаешь, что уничтожив, ты сможешь построить что-то лучшее?
- Не знаю...
- Разрушать легче, чем создавать. Ты думаешь, я не хочу отомстить? За то, что они сделали с моей семьей, со смной?
- Так что же? Почему мы не мстим, Давид?
- Мы мстим. Что мы, по-твоему, делаем? Смотри, сколько всего! - иудей обвел рукой разореный двор. - Не думай, просто иди вперед.
- Что-то не так...не этого я хочу, не этого!

- Чего же?

Спартак не ответил, отвернулся, отошел, нарочито громко и весело заговорил с одним из гладиаторов, который тащил огромный кувшин с вином. Давид задумался. Превратить толпу в армию....Уничтожить рабство в душе...Это возможно?

Больше Спартак не сомневался, или просто не делился своими сомнениеями. Но Давид бы увидел, почувствовал. Нет, сомнений больше не было. Они шли от виллы к вилле, от дома к дому. Иногда щадили хозяев, иногда нет. Давид помнил остановившийся взгляд мальчика, которго убил Крикс. Безжалостно, одним ударом.
Отряд быстро рос, пополняясь примкнувшими беглыми рабами, разорившимися крестьянами, обиженными и ограбленными. Были даже св